Приезд Korpiklaani — такое же неоспоримое календарное событие, как, например, Новый год, День конституции или День спонтанного проявления доброты (не смейтесь, и такое бывает). Каждый год финны выпускают на своём ликёро-водочно-музыкальном заводе очередной диск, после чего приезжают презентовать его перед русской аудиторией, до сих пор благодарно принимающей неутомимых лесовиков. Однако, нынешний приезд оказался, пожалуй, самым необычным из всех пяти. Во-первых, к удивлению многих знатоков (из числа тех, кто может отличить одну песню Korpiklaani от другой), Йонне и его ватага не выпустили альбом в две тысячи десятом году (хотя и анонсировав его на начало две тысячи одиннадцатого). А во-вторых, никогда ещё концерт не сопровождался такой чехардой и монти-пайтоновским абсурдом, как вышло в этот раз. Сам концерт казался чем-то из ряда вон выходящим с того дня, когда о нём стало известно: анонс появился за месяц до самого выступления, да плюс к тому оказалось, что привозом групп занимаются не привычные завсегдатаям петербургских клубов промоутеры, а некие финны, неплохо зарекомендовавшие себя в родных пенатах (судя по их послужному списку, по крайней мере), и решившие попробовать привычное дело и на невских берегах. Случай беспрецедентный, и зарвавшееся воображение стало рисовать радужные картины успешного суомско-русского фройндшафта, из которого следует импортное качество концертов, доступное не обзаведшимся загранпаспортом с шенгенской визой. Но чем ближе было десятое декабря, тем больше становилось вопросов: вся реклама события заключалось в том, что в известной социальной сети застенчивый мальчик вяло агитировал внимавшую ему публику, которой даже с учётом немого балласта едва набралось две сотни. Но даже это казалось мелочью по сравнению с тем, что билеты появились в магазине, где предпочитает отовариваться заветными квитками процентов восемьдесят всех желающих попасть на концерт, за три дня до. Кажется, финны сделали всё, чтобы на концерт никто не пришёл — для вящего успеха можно было и вовсе отказаться от анонса, вряд ли бы ситуация сильно изменилась: в означенный день, в означенном месте собралось около ста человек, причём, с учётом сотрудников клуба. В указанные на афише семь часов вечера, естественно, ничего не началось. Не началось ничего и в половину восьмого: вход в зал оставался закрытым, так что все пришедшие на концерт имели только одно удовольствие — слушать саундчек Korpiklaani, топчась в прохладном гардеробе клуба. Около восьми часов, наконец, было дозволено переместиться туда, где должно было случиться всё самое интересное, но лишь для того, чтобы стать свидетелем саундчека Ajattara и Full Scale Conflict, да поразглядывать богатый выбор мерчендайза, где приобрести счастье за мелкий прайс мог не только каждый поклонник „Лесного клана”, но и рядовой меломан — выбор фирменных дисков, не относящихся к выступающим группам, был весьма примечателен и разнопланов.

Первыми выступили Full Scale Conflict — юная финская группа, весьма и весьма удивившая. Но это было не то удивление, когда катарсис от потрясающей музыки сковывает все члены, заставляя раскрыть рот и восхищённо внимать, это было скорее недоумение пополам с вопросом „А нафига они тут?”: на сцену выкатилась пёстрая компания с вокалистом в три обхвата, гитаристом в прикиде гангста из Гарлема и забритым наголо басистом в майке „1349” с выглядящим как его брат-близнец гитаристом за номером два. Такая эклектика в одежде не позволяла представить, что же играет группа, но первая же песня всё расставила по местам: хардкор, господа. Причём, хардкор беззубый и плюшевый, в котором мочеиспускание в подворотне — вершина социального протеста. Группа изо всех сил пыталась раскачать зал, но максимум, что им удалось — повеселить публику безапелляционным заявлением басиста „Aysukablyaebatnakuy“, с которым он обратился в перерыве между песнями. Гитарист в безразмерных шортах, состоящих в явном родстве с шароварами Тараса Бульбы, на спотыкающемся английском агитировал собравшихся перед сценой на „сёкалпит” и „факинслэм”, но большая часть осталась глуха к его воззванию: целевая аудитория группы в этот вечер явно находилась не здесь. Сыграв в общей сложности около шести песен, группа, назначив тем немногим, кому понравилась их музыка, встречу у бара, удалилась со сцены, на которую предстояло подняться Паси Коскинену и его мрачной компании под названием Ajattara. Вообще, разогрев для Korpiklaani был выбран, кажется, с каким-то тайным умыслом: хардкорная молодёжь должна была разогреть у собравшихся аппетит к более привычной музыке, Паси и его неизбывный водочный депрессняк — вогнать слушателей в соответствующее состояние, после которого бравурные и лихие Korpiklaani воспринимались бы с утроенным усердием. Первая команда со своей задачей справилась — на время их сета хотелось убраться куда-нибудь подальше, желательно туда, где уши не будут изнасилованы столь изуверским способом.

Первым из Ajattara на сцене появился басист в кожаном плаще, с нарисованными на спине перевёрнутыми крестами и пентаграммой — разве что надписи „Сотона!” не хватало, но и без того образ вышел внушительным. Вслед за ним вышли и остальные музыканты во главе с Паси Коскиненом, который в этот раз решил побыть в роли свободного вокалиста (обычно на концертах своей группы он выступает и в качестве гитариста). Паси угрюмо зыркнул исподлобья и принялся покачивать скуластой лысой башкой в такт мрачной музыке. Всё это вызывало скорее грусть, чем удовлетворение музыкой: из тощего паренька, который пел в Amorphis, Коскинен превратился в здоровенную детину, огрубел лицом и напоминал скорее веху на пути из питекантропа в человека, нежели себя десятилетней давности. То же касалось и его вокальных данных — при том, что Паси обладатель великолепного и сочного гроулинга, звучал он серо и заурядно. Ну а с учётом того, что группа налегала на материал последних лет, который не блистает сам по себе и в сравнении с ранними „айаттарными” работами в частности, выступление было слабее, чем могло ожидаться. Проблем добавил и отвратительный звук, в котором бесследно растворились клавишные, так что штатный кнопочник Ajattara давил на синтезатор вотще. Зато публика встречала финский культ куда живее, чем их предшественников, хотя и считанное количество людей из и без того немногочисленной толпы. Особенно, кажется, были рады те, кого Паси щедро облил пивом, широким жестом сеятеля расплескав на первые ряды целую банку. Этот эпизод, пожалуй, был одним из самых ярких в сценическом поведении Коскинена — всё остальное время он лениво прохаживался между гитаристом и басистом, мерно крутил головой, да изредка сплёвывал в сторону. В середине последней песни Паси скрылся в гримёрке, и больше оттуда не показывался — вот так, без прощания и лишних сантиментов, завершилось выступление Ajattara, оставив после себя тяжёлое впечатление, подобное тому, когда жизнь сводит со спившимся люмпеном, в котором узнаётся некогда подававший большие надежды человек.

Но юношам и девушкам, которые ещё не утратили печать детства на молодом челе, были безразличны и недалеко ушедшие от них Full Scale Conflict, и неоднозначные Ajattara — они алкали, они жаждали Korpiklaani, о чём и оповещали мир оглушительными воплями. И их желание сбылось: спорые техники разобрали барабанную установку, за которой сидели два предыдущих ударника, оставив на сцене лишь аппаратуру хэдлайнеров, разместили не менее важный для выступления группы реквизит: банки с янтарной влагой Вальгаллы, задники с логотипом группы и знаменитую микрофонную стойку, украшенную мужским достоинством небольшого оленя — рогами. Ну а потом на сцене появились узнаваемые финны — Хиттавайнен, скрипач в жилете и шляпе, аккордеонист Юхо, пожилой и добродушный басист Яркко, гитарист, барабанщик и, наконец, появился сам главный корпиклаанин — Йонне, занявший почётное место за „рогатым” микрофоном, который взмахнул дредами и разлил по стопкам ушных раковин горячительный музыкальный напиток — „Vodka”. Юноши и девушки, радостно запрыгали и закружились в том, что, видно, казалось им настоящим фольклорным танцем, да, наверное, таковым и было, несмотря на неказистый вид со стороны и опасность для ног и других важных частей тела для тех, кто не разделял подобный экстаз. К счастью, программа Korpiklaani была скорее ретроспективой всего творчества — материал из последнего альбома „Karkelo”, название которого некоторые остряки предпочитают произносить без „Р” по причине его второсортности и однообразия, присутствовал, конечно, но на общих правах, наряду с весёлыми хитами „Jorney Man”, „Cottages & Saunas” и прочими — в этом сет-листе хитом была каждая вторая песня. Казалось, что группе наплевать, для какого количества человек она играет (хотя, пост-фактум, всё тот же мальчик из социальной сети сообщил, что злились финны чрезвычайно) — после пары зажигательных песен на сцене появилась бутылка уже настоящей водки, которая, впрочем, была употреблена исключительно на сцене, несмотря на негодование желающих причаститься этим спиртовым граалем в зале. Korpiklaani мчались вперёд, разбавив хмельные пляски размеренными „Tuli Kokko” и „Crows Bring the Spring”, которые, впрочем, по инерции были восприняты как предыдущие песни — как минимум половина зала продолжала выкидывать коленца, бегать „змейкой” и размахивать руками в слэме. А потом вновь алкопляски: „Happy Little Boozer”, „Wooden Pints” и, логический финал концерта, начавшегося „Водкой” — „Beer Beer”. Но, конечно, в запасе у Йонне сотоварищи было ещё несколько песен, чтобы порадовать слушателей — пусть стрелка часов уже ползла к полночи, но залихватский кавер на Motorhead, перетекающий в „Let’s Drink” всё равно был отплясан и встречен аплодисментами. На том всё и завершилось, и пришла пора подводить итоги: первый блин на русском масле у финнов вышел комом. И в этот раз в неудаче следует винить исключительно их наивность — ну не действует в России то, что прокатывает там, в особенности когда на этот день выпадает СТОЛЬКО концертов. Петербургская публика (тут хочется ввернуть словечко „зажравшаяся”, но оставим это желание курсивом на полях) даже с масштабной рекламой и бросовыми ценами на билеты на концерты ходит лениво, так что результат подобного опыта был вполне предсказуем. Однако, всё равно хочется верить в лучшее: в то, что финны не испугаются изредка разбавлять своё „Karhu” нашей „Балтикой”, желательно на месте её производства — в Петербурге, ну а попутно и в Москве.


Сет-лист:

01. Vodka
02. Jorney Man
03. Korpiklaani
04. Cottages & Saunas
05. Kipumylly
06. Tuli Kokko
07. Viima
08. Juodaan Viinaa
09. Pellonpekko
10. Metsämies
11. Paljon on Koskessa Kiviä
12. Crows Bring the Spring
13. Pinewoods
14. Wooden Pints
15. Happy Little Boozer
16. Beer Beer

Encore:
17. Iron Fist
18. Let's Drink
19. Il Lea Voibmi

Выражаем благодарность KRK Management OY за предоставленные аккредитации.