Интервью с Rhapsody of Fire : DARKSIDE.ru

Первый вопрос будет совершенно очевидным – что за проблемы возникли у вас с правами на прежнее название группы? Что заставило вас поменять Rhapsody на Rhapsody Of Fire?

У нас не оставалось выбора. Борьба за права на название продолжается уже достаточно давно, если мне не изменяет память, все это началось еще в 2001 году. Уже в то время у нас были проблемы, но они были не такими большими, как сейчас. Однако благодаря туру по США и росту нашей популярности на американском континенте, а также релизу альбома “Live In Canada” (2006), о нас начали говорить гораздо активнее. И тогда этот парень – я не хочу называть его имени, чтобы не делать ему бесплатную рекламу – который владеет правами на название “Rhapsody”, начал нам названивать и требовать, чтобы мы не продавали диски под этим именем. На этот раз проблемы были куда серьезнее, нашим юристам несколько месяцев назад пришлось выдержать настоящую битву, и в итоге мы пришли к следующему соглашению: добавили фразу “Of Fire” к нашему изначальному названию, но все же сумели сохранить возможность использовать старый логотип, так как он передает дух нашей группы. Мы пришли к компромиссу и, в конечном счете, остались довольны, потому что знаем, что наши фэны всегда будут называть нас “Rhapsody”. И находясь на сцене, мы будем слышать именно “Rhap-so-dy!”, а не что-либо другое! (Смеется). Но, в конце концов, это для нас не так уж и важно. Мы думали, что у нас возникнут проблемы с нашим лейблом SPV, но как оказалось, их это тоже мало волновало. (Смеется). Они волнуются лишь о том, чтобы альбом и группа были успешными, и не считают, что добавление пары слов к названию как-то повлияет на уровень продаж. Мы были вынуждены пойти на этот шаг, и мы выбрали такое дополнение к названию, которое создавало бы своего рода контраст: “rhapsody” – достаточно мягкое слово, а “fire” символизирует металлическую сторону группы. Мы довольны сделанным выбором.

Многие уверены, что имена людей и названия групп во многом предопределяют их судьбу. Скажи, изменилось ли что-нибудь в группе или в вашей музыке с появлением нового названия?

На музыке это не отразилось никоим образом, так как к тому моменту альбом уже был записан! (Смеется). Частичное изменение названия не повлияло на наше творчество, это решение было необходимым, так как мы хотели выпускать свои записи в других странах.

Насколько мы поняли, в плане лирики новый альбом Rhapsody “Triumph Or Agony” является продолжением «Саги о зловещей тайне» (Dark Secret Saga). Ты не мог бы коротко рассказать, что происходит в текстах этого альбома?

Вы верно подметили, “Symphony Of Enchanted Lands Part 2” (2004) был своего рода введением в эту новую сагу. Если уж быть точным, сначала мы выпустили мини-альбом “The Dark Secret” (2004) – вот он-то и был интродукцией, а альбом, последовавший за ним, так сказать, описывал место действия. Поэтому он получился таким симфоничным – мы хотели передать в музыке загадочность и таинственность, окружающую Семь Черных Книг. Именно эти книги находятся в центре действия нашей саги, особенно последняя, которую написал демон-рыцарь Некрон. Тайны, о которых повествует эта книга, могут представлять реальную опасность для всего мира – об этом идет речь на альбоме “Symphony Of Enchanted Lands Part 2”. А в “Triumph Or Agony” начинается основное действие. Мы рассказываем о том, как наши герои, предводителями которых являются Даргор и Ирас Алгор, пытаются найти эту книгу и разгадать тайны, сокрытые в ней. Они пробираются через подземные пещеры Дар-Кюнора, это очень мистическое место. В отличие от предыдущего диска, на новом альбоме очень много событий.

Многие ваши фэны отдают предпочтение быстрым композициям, таким как “Emerald Sword” или “Dawn Of Victory”. Но на новом альбоме песен такого плана почти нет, он почти полностью среднетемповый. С чем связаны такие перемены?

Особых причин нет, мы просто хотели создать музыку, наиболее подходящую к данному конкретному эпизоду саги. В то же время, мы всегда хотим записывать альбомы, которые не будут копией предыдущих. Наш новый диск, к сочинению которого мы скоро приступим, будет абсолютно отличаться от “Triumph Or Agony”, также как “Triumph Or Agony” отличается от “Symphony…”, а “Symphony…” - от “Power Of The Dragonflame” (2002). Нам нравится меняться от альбома к альбому. К тому же, сочиняя материал для “Triumph Or Agony”, мы думали о том, что сразу же после его выпуска группа отправится в мировое турне, так что мы прекрасно понимали, что некоторые композиции с нового альбома будут исполняться на концертах, и сочинили их так, чтобы они звучали как можно лучше именно в «живом» варианте. Может быть, именно поэтому некоторые песни получились среднетемповыми. Но это абсолютно не значит, что в будущем Rhapsody не будет создават

ь ультра-быстрых треков (смеется), средний темп доминирует только на этом альбоме. Следующий диск может быть безумно быстрым и агрессивным… или наоборот, совсем медленным. (Хохочет).

Ты не мог бы подробнее рассказать о создании материала для “Triumph Or Agony”?

В том, что касается сочинения нового материала, каких-то перемен по сравнению с предыдущими альбомами не произошло. Обычно я наигрываю приходящие мне на ум идеи на гитаре, предлагаю их Алексу Старополи (клавишнику), и мы вместе работаем над аранжировкой основных партий. Мы записываем песни на компьютер, а затем я думаю над адаптацией музыки к сюжету саги, так чтобы композиции лучше всего подходили к данному моменту нашей истории. Для нас очень важна связь между музыкой и событиями, которые происходят в текстах, я бы сказал, что это ключевой момент нашего творчества. А затем, в самый последний момент Алекс создает аранжировки для оркестра. Сочинение полноформатного альбома Rhapsody у нас обычно занимает не больше двух-трех месяцев. Это как работа, которая в определенный момент начинается, и которую нужно завершить. К счастью, мы никогда не страдаем от отсутствия вдохновения.

В прошлом выход почти каждого альбома Rhapsody предварялся синглом или мини-альбомом. Почему этого не произошло сейчас?

Это было не наше решение, а выбор нашего менеджмента. От нас здесь ничего не зависит, мы всего лишь готовим мастер-диск, а решения о том, делать ли перед альбомом какой-нибудь сингл или EP, принимаются лейблом совместно с нашим менеджментом. Я думаю, для выпуска сингла у них просто не было времени, ведь нам нужно было обязательно издать альбом до конца сентября, перед тем, как мы отправимся в турне. Сначала нам нужно завершить вторую часть тура вместе с Manowar, а в следующем году мы отправимся в тур в поддержку “Triumph Or Agony”. Все уже подготовлено и тщательно спланировано, и мы никак не можем задерживать релиз альбома на месяц или два. Я думаю, сингл у нас выйдет после альбома, это такая новая стратегия, которую придумали лейбл и менеджмент. Мы пойдем другим путем и сделаем нечто прямо противоположное тому, что обычно делают другие группы! (Смеется).

У всех ваших альбомов великолепные обложки, и “Triumph Or Agony” не стал исключением. Расскажи, кто предлагает идеи по оформлению обложек – ты или же сам художник?

Основная идея идет от меня, потому что, как я уже сказал, я автор саги, и я точно знаю, какой именно ее момент должен быть изображен на обложке. Перед тем, как воплотить какую-то идею в жизнь, я подолгу обсуждаю ее с художником. Сейчас у нас появился новый художник, его зовут Джефф Исли, он прославился еще в 80-х, когда создавал обложки для серии книг “Dungeons & Dragons”. Он огромный поклонник фэнтези, так что мы быстро нашли общий язык, и он сразу понял, что мы от него хотим. Нам нравиться работать с разными художниками и вносить что-то новое в наше оформление, мы не хотим, чтобы все наши диски выглядели одинаково.

В начале этого года Rhapsody выпустили свой первый концертник “Live In Canada”. Однако на вашем официальном сайте о нем крайне мало информации, а в дискографии он вообще отсутствует…

Это особенный релиз. Мы ведь даже не планировали его записывать! (Смеется). Для нас это своего рода десерт, предваряющий главное блюдо - DVD или двойной DVD, который запечатлеет первый в истории тур Rhapsody в качестве хэдлайнеров. Мы издали “Live In Canada” лишь потому, что были потрясены до глубины души концертом, который отыграли в Канаде. В тот вечер мы выступали на разогреве у Manowar, и были так тепло приняты аудиторией, будто хэдлайнерами вечера были именно мы. Конечно, мы никогда и подумать не могли о том, чтобы выпустить запись с тура, где мы являемся группой поддержки. (Смеется). Но этот вечер навсегда останется в наших сердцах – невероятная публика, великолепный звук, отличная акустика зала. По окончанию тура, мы прослушали эту запись, и она была так хороша, что на ее доработку в Германии у нас ушла всего неделя!

Когда же будет записан тот глобальный концертный релиз, о котором ты говоришь?

До конца этого года мы будем играть в поддержку Manowar, дадим много концертов в Германии, а также в других уголках Европы – в Чехии, Греции, все страны и не перечислишь. В начале следующего года тур закончится в Южной Америке, и все это время мы будем разогревать Manowar. Затем, после участия в летних фестивалях, на которых мы обычно играем, мы и отправимся в мировой тур в поддержку “Triumph Or Agony”, который мы просто с нетерпением ждем, потому что очень долго не играли как хэдлайнеры. (Смеется).

Как ты уже сказал, “Live In Canada” был записан в ходе американского турне на разогреве

у Manowar. Какие у тебя остались впечатления от тура вместе с такой знаменитой группой?

Я всегда был фанатом Manowar. До того, как я стал сочинять собственную музыку для Rhapsody, когда мне было лет 15-16, я начал открывать для себя металл с помощью таких групп, как Manowar, Helloween и King Diamond. Тогда они были моими самыми любимыми группами, ну еще стоит упомянуть Ингви Мальмстина, еще одного великого музыканта того времени. Когда Джой ДеМайо предложил стать нашим менеджером и подписать нас на свой лейбл, для нас это было нечто потрясающее. Он выбрал нас не потому, что мы были его фанатами, а потому, что у него был великолепный план по раскрутке группы. Благодаря Джою в нашем распоряжении теперь гораздо больший бюджет, а к тому же, он делает возможным наше сотрудничество с такими людьми, как Кристофер Ли. Мы работаем вместе уже несколько лет, и наше сотрудничество протекает очень успешно. Сейчас Rhapsody собирает плоды наших взаимоотношений, ну и, конечно, все знают, что Джо великолепный бизнесмен. В туре было все продумано, потому что именно он все организовывал. Знаете, в турне иногда становится очень тяжело, особенно таким людям, как я и Алекс – ведь именно мы контролируем наше «живое» звучание, так что с самого утра мы должны следить за тем, чтобы на концертной площадке было все необходимое, чтобы были соблюдены требования райдера, так что турне для нас порой оборачивается серьезным стрессом. В отличие от других участников группы у нас никогда не было возможности осмотреть достопримечательности тех городов, в которых мы играли. Однако благодаря Джою сейчас все идет гораздо легче, потому что туры Manowar гораздо лучше организованы. Конечно, и у раскрученных групп возникают различные проблемы, я знаю это не понаслышке. И у Manowar тоже иногда возникают технические неполадки. Но все же мы приобрели огромный опыт, проведя несколько месяцев с ними в туре по США и Канаде, и сейчас, когда мы отправляемся во вторую часть турне, мы уверены, что будет не хуже. Конечно, гримерка Rhapsody и гримерка Manowar – это два совершенно разных мира, потому что участники Rhapsody очень отличаются от участников Manowar. Вы наверняка слышали все эти легенды о Manowar, о том, как они наслаждаются всеми прелестями рок-н-ролльного образа жизни, но у Rhapsody совершенно другие тексты, совершенно другая концепция и совершенно другие личности в команде. На сцене мы такие, какие есть на самом деле, у нас нет ничего наигранного. Так что гримерка Rhapsody, на самом деле, является очень скучным местом, она радикально отличается от гримерки Manowar. Но это вовсе не мешает им оставаться замечательными людьми, с которыми мы искренне дружны.

Ты всегда говорил, что Manowar оказали очень сильное влияние на музыку Rhapsody. Когда ты лично познакомился с Джоем и остальными участниками группы, насколько они отличались от того, какими ты их себе представлял? И насколько Джой отличается на сцене и в повседневной жизни?

Ой… Мне трудно сказать, потому что в голове Джоя ДеМайо уживаются две совершенно разных личности. Он легко может быть и великолепным бизнесменом, который всегда добивается того, чего хочет, и безумцем на сцене, каким его знает весь мир. Причем я бы не сказал, что какая-то из этих личностей истинная, а другая – фальшивая, просто это две стороны одного человека. Когда речь заходит о бизнесе, он становится очень серьезным, и бизнесмены его очень уважают. Некоторые его даже ненавидят, что неудивительно, ведь он всегда добивается того, чего хочет. А то, что вы видите на сцене и в интервью – это его другая сторона. Хотя мне лично знакомство с ними особых сюрпризов не преподнесло, я представлял себе Manowar как раз такими, какими они оказались.

Тебе понравился прием со стороны поклонников Manowar? Трудно ли завоевать их расположение?

Дело в том, что для концертов мы подбираем более прямолинейный материал. Мы не особенно горим желанием исполнять песни с большим количеством оркестровых партий, потому что они лучше звучат в студийном варианте. И те вещи, которые в итоге попадают в наш сет-лист, неплохо подходят для аудитории Manowar. Я не чувствую сильной разницы между такими композициями, как “Kings Of Metal” и “March Of The Swordmaster”, обе они выдержаны в среднем темпе, обе весьма эпические, так что, на мой взгляд, у нас получился очень успешный тур. Именно поэтому мы хотим его продолжить, мы чувствуем, что аудитория, которая слушает Manowar, также любит и Rhapsody. А в Канаде вообще все наоборот – нас там принимают еще теплее, чем хэдлайнеров. Канадцы очень любят Rhapsody, это что-то невероятное! (Смеется).

Ты когда-нибудь слышал об итальянской группе Nanowar?

(Хохочет). Вы не первые журналисты, кто спрашивает меня об этом! (Дружный смех). Мы очень долго смеялись над этой группой! Но все

же мы не решились поставить ее Джою ДеМайо (хохот), потому что он вряд ли оценит строчки вроде “Manowar gay!”. Очень прикольная команда, мы просто чуть со смеха не умерли, когда я, Алекс и Фабио Леоне (вокал) вместе с Сашей Петом слушали их запись в студии Саши в Германии.

На немецком фестивале «Earthshaker» в вашем выступлении должен был принять участие знаменитый актер Кристофер Ли, однако на сцене он так и не появился. Что произошло?

Кристофер должен был выступать, все уже было обговорено, но в самую последнюю минуту он нас удивил тем, что так и не появился. Мы показали его в записи на видеоэкранах, так что когда Фабио пел “The Magic Of The Wizard’s Dream”, в определенном моменте у них получился дуэт, но дуэт виртуальный. Фабио находится на сцене, а Кристофер Ли – на экране позади Фабио. В то время Кристофер снимался в фильме «Чарли и шоколадная фабрика» у режиссера Тима Бертона. Знаете, как это бывает - он говорит: «Все окей, через полгода я выйду на сцену вместе с вами», но потом оказывается, что это просто невозможно, он ведь успешный актер, и у него очень мало свободного времени. В последний момент выяснилось, что он не может бросить съемки, и нам не повезло.

Когда Rhapsody впервые появились на металлической сцене, сочетание хэви-метал и симфонических элементов было чем-то совершенно уникальным. Но в настоящее время десятки групп играют с оркестрами и используют в записи классические инструменты. Что ты думаешь о таких группах, как Therion или Haggard, и как тебе понравились оркестровые альбомы Metallica и Kiss?

Альбом Metallica мне понравился, потому что он соединил их особенный стиль металла с особенным стилем саундтрековой музыки. Но за это надо в первую очередь сказать спасибо Майклу Кеймену, дирижеру оркестра и гениальному автору музыки для фильмов, которого, к сожалению, уже нет в живых. Мне нравится этот альбом, потому что музыка Metallica очень индивидуальна и очень ритмична. У Rhapsody музыка более мелодична, и в этом смысле ее легче соединить со звучанием оркестра. Но у Metallica куда более американский стиль, и придумать такие аранжировки, в которых он бы гармонично сочетался с оркестром, было делом не из легких. Однако Майкл Кеймен проделал просто фантастическую работу, так что этот двойной диск (“S&M”, 1999) мне очень нравится. Что касается того, что многие группы вслед за Rhapsody стали повсюду вставлять в свои песни оркестр, то сначала можно подумать, что для нас в этом нет ничего хорошего, ведь прилавки музыкальных магазинов завалены дисками с совершенно однотипной музыкой и аранжировками, и Rhapsody могут просто затеряться в этом море групп, играющих в одном стиле. Но до настоящего времени этот наплыв никак не сказался на тиражах наших дисков – появляются новые группы, затем после нескольких лет существования они исчезают, а Rhapsody продолжают двигаться дальше. Даже если продажи дисков в целом падают, то наши диски продаются все в тех же количествах. Каждый год мы завоевываем новых фэнов, и хотя каждый год часть фэнов мы теряем, мы все равно остаемся одной из самых успешных групп на SPV. Мы этим очень гордимся, мы гордимся тем, что наша музыка пережила кризис рынка компакт-дисков, так что мы продолжаем следовать нашему стилю и не обращаем внимание на то, чем занимаются другие группы. Наша музыка хорошо продается в том числе и потому, что все оркестровые партии в наших песнях сочинены и аранжированы мной и Алексом. Обычно, как в случае с Metallica, группы платят деньги аранжировщику или дирижеру, и те сочиняют для них оркестровые партии. Но для меня это немного странно - как ты можешь гордиться собой, когда ты знаешь, что все эти прекрасные оркестровые куски сочинил не ты?

Как известно, ты большой поклонник русской классической музыки, в частности, Скрябина. Скажи, что тебя так привлекает в русской классике? Что такое есть в их музыке, чего нет у композиторов из других стран?

На меня влияют не только русские классические композиторы, потому что когда я сочиняю гитарные соло для Rhapsody, на меня даже в большей степени влияет русская фолк-музыка. Обожаю русские народные танцы, потому что они, как правило, очень-очень грустные. Мне нравится восточноевропейская музыка в целом, нравится ее печаль и трагизм, которые так великолепно передают большие ансамбли хорового пения, казачьи хоры и т.д., для меня это нечто невероятное. Эта музыка навевает меланхолию и ностальгию, а для меня как композитора это потрясающий источник вдохновения. Мне нравится заимствовать некоторые мелодии из русских фольклорных танцев, впитывать в себя всю их красоту и сочинять свои соло, и я получаю огромное удовольствие, когда играю их на сцене, потому что они передают другим людям то печальное ностальгическое чувство, которое возникает у меня, когда я слушаю русский фолк. Это совершенно особенная музык

а.

Теперь нам бы хотелось задать тебе пару вопросов о твоей деятельности вне группы, а именно о твоем третьем сольном альбоме “The Infinite Wonders Of Creation”. Твои предыдущие сольники имели научно-фантастическую концепцию, а у второго альбома (“Prophet Of The Last Eclipse”, 2002) и вовсе было довольно футуристическое звучание, в то время как новый альбом повествует о красоте природы. Скажи, что вызвало столь резкую смену темы?

(Смеется). Это результат разговора между мной и Алексом - ему не нравилось, что мои сольные альбомы слишком похожи на Rhapsody. Но это не самая важная причина смены направления, мне также хотелось открыть для себя новые горизонты и, возможно, завоевать больше фэнов из числа любителей других музыкальных направлений. К тому же, я активно слушаю группы, которые очень отличаются от Rhapsody, например, Nightwish и Within Temptation, и меня всегда привлекала идея использовать женский вокал. Поэтому я и создал новою группу Dreamquest. Также мне нравятся необычные модерновые группы, такие как Rammstein, звучание которых очень специфично. Сейчас у меня идеальная ситуация, потому что я параллельно играю в трех группах - Rhapsody, сольном проекте и Dreamquest. Причем последняя группа радикально отличается от Rhapsody, потому что содержит элементы электронной музыки, и я сочиняю большую часть материала на пианино, ведь в Dreamquest я играю только на клавишных. Любопытно – в Rhapsody Люка Туррили является гитаристом, в то же время в Dreamquest я - клавишник. Сейчас в моем распоряжении три пути самовыражения, а для музыканта такая свобода как глоток свежего воздуха, так что в моей жизни сейчас настал один из самых лучших периодов. Когда я сочиню, я точно знаю, пойдет ли эта композиция для Rhapsody, сольного проекта или Dreamquest, и я уверен, что все, что мне вдумается сочинить, найдет свое место на одном из моих альбомов. Это просто великолепно. Если бы я играл только в Rhapsody, я чувствовал бы себя скованно. Я слушаю огромное количество музыки, и она невероятно разнообразна, от фолка до современного металла и поп-музыки, так что мне нравится соединять в моих работах различные стили. А поскольку я считаю себя в первую очередь композитором, а не гитаристом, я думаю, сейчас причина моего участия в трех различных проектах должна быть вам понятна. Я пытаюсь эволюционировать, а не стоять все время на месте.

На твоих предыдущих сольниках за все вокальные партии отвечал Олаф Хайер, но на новом альбоме, помимо него, можно услышать пение девушки по имени Бриджет Фогл. Когда и как ты познакомился с Бриджет? И как получилось, что именно она стала вокалисткой твоего сольного проекта?

Поначалу ее участие вообще не планировалось. Альбом группы Dreamquest (“Lost Horizons”) изначально планировалось записать с женским вокалом, потому что риск – одна из главных характерных черт этого коллектива. Но что касается моего сольника, то его должен был полностью спеть Олаф Хайер. Однако в студии у нас возникла серьезная проблема - Олаф не мог исполнять некоторые песни, которые я сочинил. Я сочинил их, исходя из опыта работы над моим вторым альбомом “Prophet Of The Last Eclipse”, и я великолепно знаю возможности его голоса и его диапазон. Но, к сожалению, Олаф серьезно заболел, и нам пришлось отложить запись на три недели. Потом он вернулся, но брать высокие ноты все равно не мог. Я оказался в очень неприятной ситуации, альбом мог вообще не выйти, а для меня это было совершенно не приемлемо. Только-только закончилась четырехлетняя тяжба между моими старым и новым лейблами, и я с большим трудом нашел место для своего сольника в напряженном графике релизов Rhapsody. Я опасался, что если материал не будет готов вовремя, его выпуск отложится на неопределенный срок, и тут мне в голову пришла идея поделить вокальные партии. Бриджет Фогл уже была задействована в записи, она исполняла хоровые партии, и я предложил ей спеть основной вокал в “Mother Nature”, первой композиции после интро. Результат мне так понравился, что я решил использовать эту идею и в остальных треках. Альбом посвящен Природе, в его текстах я много говорю о духовности, музыка в целом имеет очень позитивный настрой, так что голос Бриджет отлично подходил для воплощения того послания, которое я хотел передать фэнам посредством этого диска. В итоге я остался очень доволен результатом. Дуэт Олафа и Бриджет не планировался, но он стал отличным решением проблемы.

Имя Бриджет не особенно известно на металлической сцене. Почему ты не пригласил на запись какую-нибудь более знаменитую вокалистку, например, Кристину Скаббиа из Lacuna Coil или Тарью Турунен из Nightwish?

Знаете, когда сидишь в студии, и необходимо сдать мастер-диск в течение месяца, приходится работать очень интенсивно, чтобы успеть к сроку. У меня даже не было времени, чтобы рассмотреть друг

ие варианты. В тот момент Бриджет была в студии, я просто подошел к ней и попросил: «Пожалуйста, спаси мой альбом!» (Смеется). Она согласилась и спела весь материал, чем оказала мне огромную услугу. Впрочем, она тоже осталась довольна, потому что раньше никто не приглашал ее на роль солистки, все видели в ней лишь «девушку на подпевках». Так что мы оба были рады, что все получилось так, как получилось. Результат оправдал все наши усилия.

Скажи, а что случилось с Михаэлем “Miro” Родебергом, с которым ты долгое время сотрудничал? Почему ты его не пригласил на запись в этот раз?

Мне сейчас очень нравится играть на клавишных, и мне хотелось сделать все самостоятельно – начиная от простейших партий клавишных и заканчивая сложнейшими оркестровыми аранжировками. Мы сотрудничали с Миро над созданием футуристического звучания на “Prophet Of The Last Eclipse”, потому что у него была отличная библиотека футуристических звуков, а у меня не было ничего подобного. Но сейчас у меня самого солидный арсенал аппаратуры, я заключил хорошие контракты по эндорсменту с производителями клавишных и компьютерной техники, и мне хотелось сочинять все самостоятельно. К тому же, “Infinite Wonders Of Creation” - очень личный альбом, это своего рода объяснение в любви к Матери-Природе, а когда ты записываешь все самостоятельно, то чувствуешь, что альбом полностью выражает тебя. Ты воспринимаешь его по-другому, чем если сочинением занимаются несколько участников группы. В Rhapsody два композитора - я и Алекс, и каждый пишет примерно половину материала, так что мне было просто необходимо выразить свою душу на сольном альбоме. Единственный инструмент, который я доверил другому человеку – это бас, его партии аранжировал и записал Саша, и результат получился просто фантастическим. Я считаю, что у него получается играть на басу даже лучше, чем на гитаре. Что касается клавишных, я их все записал самостоятельно, сейчас у меня есть много различных сэмплов и инструментов, еще больше, чем гитар. Выступать в ролик клавишника для меня очень интересно, и в то же время, это серьезный вызов. Задача усложняется в Dreamquest, где я являюсь только клавишником.

А что думает о твоей игре на клавишных Алекс Старополи?

(Хохочет). К счастью, я никогда его об этом не спрашивал! Мы всегда рассматриваем сольники как личное дело каждого. Он никогда не критикует мои сольные альбомы, я даже не знаю, нравятся ли они ему или нет, это не так уж и важно. Он знает, что я создаю музыку, которая отличается от той, которую играют Rhapsody, и что мне необходимо самовыражение в других направлениях. И на самом деле, мне так уж и интересно знать, нравится ли ему это или нет. (Смеется). Сейчас Алекс работает над своим первым сольным альбомом, но это меня тоже не касается. Он не из тех, кто дает мне слушать свои рабочие записи, советуется со мной в отношении звука и т.д. Мы рассматриваем сольные альбомы как возможность выражения своей души, и они нам просто необходимы, потому что в Rhapsody, когда мы сочиняем вместе, нам иногда приходится идти на компромисс – ему что-то нравится, а для меня это абсолютно не приемлемо, или наоборот. В то время как при записи сольников у нас полная свобода.

Ты планируешь в будущем научиться играть на еще каких-нибудь инструментах? Как на счет скрипки или ударных?

Нет, моя жизнь так коротка! (Дружный смех). В смысле, не только моя жизнь, жизнь вообще коротка. Конечно, на свете есть талантливые уникумы, которым стоит коснуться инструмента, и он сам заиграет в их руках. Но это не мой случай - после стольких лет, потраченных на освоение гитары, сотен часов, просиженных дома за упражнениями, мне совершенно не хочется пройти через это снова. Сейчас я играю на клавишных и на пианино, и мне это нравится, но я провожу за игрой не более двух-трех часов в день, потому что у меня нет уже той молодецкой энергии. Я просто не могу себе представить, что начну учиться играть на еще одном инструменте! Думаю, если ты хорошо играешь на гитаре и клавишных, ты можешь воплотить в жизнь все, что приходит тебе в голову. Я считаю, что этого более чем достаточно.

Как ты представляешь себе аудиторию твоего нового сольного альбома и Dreamquest?

Ну, Dreamquest уже достигли невероятного успеха. Я совершенно не ожидал, что альбом появится в чартах уже через месяц после релиза. К примеру, в Германии диск находится в чартах уже восемь недель, то есть, он попал в хит-парад через неделю после выпуска. Не могу поверить, что мои песни звучат на рок-дискотеках в Германии, но когда ди-джеи, которые составляют чарты, включают в них твою запись, это значит, что людям нравится ее слушать. Вы знаете, как трудно для новой группы найти аудиторию, особенно когда на рынке кризис. Но с Dreamquest произошло нечто уди

вительное. Я уже работаю над вторым альбомом этой группы, а в будущем году я хочу давать с ней концерты в промежутках между турами Rhapsody. Я верю в успех этого коллектива, он объединяет аудиторию Rhapsody и Люки Турилли, а также поклонников Nightwish и Within Temptation и тех, кому нравится более агрессивная музыка. Конечно, всегда найдутся люди, которые будут утверждать, что металл должен исполняться только мужчинами, и которые никогда не воспримут девушку у микрофона, даже если у нее прекрасный голос. Но мне нравятся лирические оперные голоса, мне нравится Тарья, и я очень хотел создать свою группу, которая играла бы нечто подобное. Но, как и в случае с Rhapsody, моя новая группа должна была найти в этом стиле свою уникальную нишу. Стиль Dreamquest я определяю как «симфонический электро-метал». В нем очень важную роль играет электронный компонент, который я позаимствовал у саундтреков к современным голливудским боевикам – «Матрица», «Обитель зла», «Другой мир», где к типичному симфоническому стилю саундтреков добавляются современный электронный саунд, синтезаторы и тяжелые гитары. В результате сочетания всех этих компонентов и получился Dreamquest.

В этом году ты выпускаешь четыре альбома. Как тебе удается работать так интенсивно? Ты когда-нибудь отдыхаешь от музыки?

Видите ли, музыка – это моя жизнь. Когда у тебя есть возможность выразить свою душу и доносить до людей те идеи, которые тебя волнуют в данный момент, то это значит, что ты достиг цели жизни. А когда при этом ты еще можешь зарабатывать музыкой на существование – спасибо Господу, что он сделал мне такой подарок – все вообще замечательно, потому что твои занятия музыкой не ограничены во времени. Как я уже говорил, я не считаю себя музыкантом – гитаристом или клавишником, я считаю себя композитором. Это значит, что каждый раз, когда я вижу прекрасный пейзаж, или же когда я сталкиваюсь в жизни с неприятной ситуацией, или же когда по телевизору показывают войну или жестокость, у меня возникает потребность выразить состояние своей души в музыке. Я постоянно ощущаю потребность выражать себя, причем в различных стилях музыки. Я считаю музыку своей работой, потому что иногда заниматься ей очень тяжело, приходится работать больше, чем обычные люди, которые уходят из офиса в пять часов, и весь вечер у них свободен. Я же порой работаю до пяти часов утра, и так каждый день на протяжении двух месяцев, поэтому иногда это очень трудно. И тем не менее, в таком образе жизни есть что-то очень притягательное, ведь ты постоянно вовлечен в творческий процесс, а когда в работе есть место творчеству, такую работу нельзя не любить. И тем не менее, у меня все-таки остается время для любимой девушки и т.д.

Сотрудничество с Magic Circle Music предоставляет вам полную свободу? Или же все-таки существуют планы или проекты, которые ты не можешь реализовать ввиду ограниченного бюджета или контрактных обязательств?

Когда мы вели переговоры с Джоем ДеМайо, одним из первых обсуждаемых вопросов было наше неприятие какого-либо вмешательства Джоя в творческий процесс. И как раз благодаря выполнению этого условия мы до сих пор сохранили потрясающие отношения. В каком-то смысле нам повезло – мы с Алексом всегда записывали демо к альбомам Rhapsody и пересылали их на лейбл, и пока что эти демо всегда всем нравились. У нас никогда не возникало пробоем, нас никогда не заставляли менять ни одной песни.

Насколько нам известно, этой весной Rhapsody планировали дать концерт в Москве на разогреве у Manowar, однако эти планы так и не были реализованы. Ты не знаешь, в чем была проблема?

Нет, даже не представляю. Мы всего лишь группа поддержки у Manowar, так что не знаю, возникли ли там экономические или какие-то еще проблемы. Знаю, что Джой очень хотел выступить в Москве. Когда мы спросили его о России, он ответил: «О да, конечно, обязательно!» Нам казалось, что все состоится, был момент, когда мы были на сто процентов уверены в этом. Но, к сожалению, не только Россия была вычеркнута из расписания турне, но и многие другие страны.

Понятно. В заключение нам бы хотелось спросить, чего нам ждать от тебя в будущем? И насколько велик шанс все-таки увидеть вас в Москве «живьем»?

Разумеется, мы к вам приедем! Я не знаю, когда точно, но это одна из наших целей, потому что мы считаем Россию очень важной страной, для нас этот рынок может стать очень успешным. Мы посмотрим, возможно ли это в ходе тура в поддержку “Triumph Or Agony”. Конечно, вам стоит ожидать великолепного выступления, потому что мы, наконец, нашли отличного звукоинженера, и работать с ним одно удовольствие, не то, что в начале, когда звук на концертах Rhapsody был просто ужасный. Тогда концерты давались нам очень тяжело, потому что мы не слышали себя на сцене, залы отличались отвратительной акустикой, а музыку Rhapsody не так-то просто исполнять «живьем». В конце концов, мы нашли нужных людей, и сейчас просто отрываемся на сцене, передавая всю нашу энергию фэнам. Именно поэтому сейчас Rhapsody считаются очень хорошей концертной группой, вот подождите, когда мы поедем в тур в качестве хэдлайнеров, и все увидите сами. Мы с нетерпением ждем этого тура.

Выражаем благодарность Максиму Былкину (Soyuz Music) за организацию этого интервью.

Вопросы задавали Роман “Maniac” Патрашов, Ксения “Wolfin” Хорина
Вопросы также составлял Blindman
Перевод с английского - Виктория “Darkflower” Багаутдинова
15 августа 2006 г.
18 окт 2006 the End


	( 1 )

Rhapsody of Fire

Симфония огня

Van Taig