С восьмидесятыми в совсем еще молодой тяжелой музыке началась эра хэви-метал. Драйв и энергия вышли на принципиально новый уровень, чему способствовали и поносимый всеми панк, и увеличение количества гитаристов в группах до двух, да так, чтобы каждый мог и ритм поддержать, и соло качественное запилить. Неоспорима в становлении классического heavy metal роль Джудас Прист, в конце семидесятых по сути прописавших каноны стиля, однако именно тогда, когда цифра 7 в отсчете десятилетий сменилась на 8, вышел первый альбом у давно готовых к его выпуску молодых безбашенных Iron Maiden. С 1974 года Стив Харрис писал музыкальный материал, который, выдержавшись в клубах английских рабочих кварталов и настоявшись на неминуемой агрессии, исходившей из недр пылающих душ пока не отблагодаренных достойно музыкантов, когда часовой механизм бомбы показал «0», накрыл мир взрывной волной. Такого угара не слышали рокеры земного шара, такого наплыва мощи за всего сорок минут не чувствовали ранее на себе меломаны, вставив пластинку в проигрыватель. Неостанавливаемый рокот гитар Мюррея и Стрэттона с самого начала «Prowler» вколачивает в асфальт лондонских ночных трущоб. «Бродяга» обладает незабываемым риффом и сильнейшим соляком, открывая двери жесткого и притягательного мира новых монстров рок-арены. Кто услышал это однажды и, долго пытаясь поднять отвисшую челюсть, в обалдении прослушал весь альбом, навсегда стал поклонником пока еще будущих английских грандов. «Remember Tomorrow», завораживая таинственными куплетами и расстреливая огнем припева, потрясает еще и вставкой отличающейся по ритму соло-части (соло вновь выдающееся), которая быстрее и энергичнее - Харрис всегда любил заигрывать с необычными структурами. Бесподобен вокал Пола Ди'Анно, безусловно, большой находки группы, который вложил всего себя в те два альбома Iron Maiden, где он спел. «Running Free» цепляет своим около-панковым шармом и красотой в простоте, а следующие «Phantom of the Opera» и «Transylvania», будучи бесспорной кульминацией диска, обожаемые любителями взрывного heavy metal, не дают никаких шансов остаться тем, кем ты был до их прослушивания. Еще больше поражает группа, изливая затем прекраснейшую балладу «Strange World» и, казалось бы, вновь вернувшись к драйвовым темам, перемежая «Charlotte the Harlot» еще более прекрасными лирическими фрагментами. Финальный фирменный боевик - тезка группы - завершает безупречную форму с неслыханным наполнением и оставляет нас, милые мои, сидеть с раскрытыми ртами от такого. Хэви-метал настал!

Lightrider   9 июн 2008

Пожалуй, сложнее всего писать про свои самые любимые альбомы. Хочется донести до читателя всю силу музыки, вызывающей такую бурю эмоций, переживаний, музыку, которая вылавливает из подсознания самое прекрасное и загадочное, то, до чего не сможет добраться никто, кроме тебя самого. Когда несколько музыкальных факторов, влияющих на разум, сливаются воедино вкупе с подходящей внешней средой, рождается чудо. Таким альбомом стал для меня "Somewhere In Time".

После явления новой волны британского хэви-метал именно такие, как Iron Maiden, коллективы стало принято называть этим термином. Тяжелая и притом энергичная музыка с непременным наличием пары соло-гитаристов, работающих как единый механизм, в случае с Железной Девой обретала на подобном скелете здоровое и внушительное тело, наполненное исключительным мелодизмом и красотой. На гребне "новой волны" появились "Iron Maiden" и "Killers", содержащие немало новаторских идей, третьим же релизом была взята рекордная планка, и общественность сотряс эпохальный "Number of the Beast". В мгновение ока став лидерами хэви-метал движения и, начав выступать устоявшимся составом, Мэйден подарили поклонникам "Piece of Mind" и "Powerslave", непохожие на предшественников и друг на друга, каждый из которых стал для любителей новыми планетами музыки. Отгремев по миру подводящим черту туром "Live After Death", квинтет вновь погрузился в студию в поисках чего-то нового, совершенно неслыханного. И они его нашли.

Побывав и уличным хулиганом-панком, и маньяком-убийцей, сойдя в ад и лишившись разума, явившись призраком Древнего Египта и восстав из собственной могилы, Эдди на этот раз нашел свое место в мире будущего, десятилетиями блуждающем в умах научных фантастов. Эдриан Смит настоял на внедрении гитарных синтезаторов и не прогадал - атмосфера альбома получилась истинно футуристической. Он же впервые в истории группы написал целых три композиции, без нареканий вписавшиеся в полотно альбома и ставшие тремя неотъемлемыми драгоценностями в сокровищнице этого, увы, короткого периода истории группы, который подарил нам всего две работы. Помимо Смита, безусловно следует выделить исполнение вокальных партий Брюсом Дикинсоном, потому что "Somewhere in Time" - это также и его лучший альбом. Здесь он превосходит самого себя и творит, казалось бы, невозможные вещи, хотя на этот раз, в отличие от "Powerslave", ни одной композиции, написанной с его соавторством, нет. Стив Харрис же, поймав волну экспериментаторства и почувствовав прилив творческой магии, взял на себя большую часть альбома и изрядно позаигрывал с тем, что принято называть словом "прог". Гремучая смесь из восьми шедевров, явившаяся миру в качестве шестого альбома Девы в 1986 году, сотрясла общество ценителей тяжелой музыки своим взрывом, эхо от которого раздается и по сей день.

Буря начинается с первых секунд. В уверенный марш переливается она, чтобы перерасти в шквальный огонь бескомпромиссной ритм-секции Харрис-МакБрейн вкупе с пулеметной атакой гитарного дуэта. Музыка обрела крылья, она парит над двухмерным пространством, в котором остались все предыдущие опусы Iron Maiden. Синт-стринг, вознесший звучание в поднебесье, будет сопровождать нас в течение всех пятидесяти с лишним минут этого фантастического альбома. Вокал порхает на заоблачных высотах, гитарные соло низвергаются плазменной лавиной - все это в "Caught Somewhere in Time", открывающей альбом и показывающей, что ждет нас в этой стране чудес из неизвестной точки времени. Следом идет самая известная вещь с альбома, смитовская "Wasted Years". Неизбежно запоминающаяся мелодия и красивая песня, полная очищающей тоски по ушедшим годам, проведенным на стадионах - при всей своей простоте она не может не зацепить своей откровенностью, каждой нотой затрагивая струны души. Без передышки ныряем мы в следующее детище Смита, прекрасное "Sea of Madness". Господствующее с самого начала "грязное" звучание гитарно-басовой палитры по первости может оттолкнуть, но музыка здесь гармонично переливается из одной темы в другую. Вновь волной накатывает космос, смывая в безграничное море безумия, и кульминация наступает, когда Брюс второй раз провозглашает "...out on the sea of madness". Небесное соло уносит в параллельное пространство, где начинается, возможно, самый прекрасный момент всего альбома. Сладкое безумие захватывает неумолимо...

It's madness,
The sun don't shine
On the sea of madness,
There ain't no wind to fill your sails,
Madness,
When all you see can only bring you sadness
On towards the sea we go...

"Море" подошло к финалу, и следом за ним слышны легкие порхающие ноты гитарного воздуха. "Heaven Can Wait" врывается энергичным темпом и радует душу положительным эмоциональным настроем. Любовь к жизни взлетает в мелодиях резвящихся Смита и Мюррэя, светлые музыкальные линии сменяют одна другую из куплета в припев, из припева в соло и снова в куплет. Так же, как будет двумя годами спустя в "Infinite Dreams", группа возносится с одной прекрасной темы на еще более высокий уровень. Неугомонный Брюс голосит:

Take my hand, I'll lead you to the promised land,
Take my hand, I'll give you immortality,
Eternal youth, I'll take you to the other side,
To see the truth, the path for you is decided!

...и наступает тот самый легендарный хоровый момент. Окрыленное многоголосьем, гитарно-синтезаторное звучание, такое типичное для восьмидесятых, достигает заоблачной высоты, растворяя бытие в бескрайних небесах.

Следующая, пятая вещь на альбоме - "The Loneliness Of The Long Distance Runner". Это вновь детище Харриса, вспыхивающее классическими мелодическими линиями Iron Maiden, которые перемежаются неожиданными переходами. Начинается она с потрясающего вступления, форменного шедевра харрисовской мелодики. В ней есть и сумасшедшие очереди металлических орудий, и сногсшибательные соло, и еще это, пожалуй, самая непрямолинейная композиция на альбоме. Сделав дубль, Харрис вновь отдает руль машины времени Смиту, и тот продолжает удивлять. Его третье творение, квазибаллада "Stranger in a Strange Land" - наиболее выходящее за относительные рамки представленного на альбоме. Будучи снова-таки построенной на тяжелом риффе с "грязным" звучанием, в куплетах она завораживает проникновенным пением Дикинсона и парящим отзвуком смитовских synth-string. Кульминация этого творения, сказочное соло - еще один пик мелодизма на альбоме наряду с аналогичной частью "Sea of Madness". Следом за тягучей предшественницей идет безупречный боевик "Deja Vu", впрочем, боевая сущность ничуть не мешает ему обладать удивительно красивым интро. Все при нем - и цепляющие куплеты, припевы и соло, отличный вокал и незабываемый рифф авторства Дэйва Мюррэя. В классическом стиле лучших альбомов, обладающих в конце большой, увесистой композицией, коей здесь является "Alexander The Great", предпоследняя вещь - самая незакрученная и простая, что, правда, не отнимает у нее всех ее неоспоримых достоинств. "Александр", находящийся в положении уже традиционного для Iron Maiden финального эпика, по той же традиции полностью создан Харрисом. Капитан железного коллектива ставит впечатляющую точку в этом полном чудес "безвременном" альбоме. Главной изюминкой этого творения является длиннющее соло из множества частей, на которые оно разбито краткими зарисовками ритм-секции. Здесь выкладываются все, особенно заметна роль Нико МакБрейна, вновь доказывающего, насколько отлично он подходит группе, сливаясь в своем мастерстве с силой гитарных художников. Финал альбома укрепляет не уходившее все предыдущие пятьдесят минут впечатление, что на этот раз Iron Maiden написали не просто отличный альбом, какими были пять предшественников, а безупречный венец своего всестороннего музыкального таланта. Здесь группа не просто достигла высшего творческого уровня, как на "Seventh Son of a Seventh Son" - она его превзошла, незаметно для самих себя вооружась силой большей, нежели земные. Будьте осторожны: путешествия во времени никогда не были безопасны! Они могут шокировать вас своей музыкальной мощью, красотой и небесной мелодикой!

Lightrider   9 июн 2008

...в лесу, где бурным летним днем оказался дух, творились чудеса. Сказочные звери появлялись вокруг и кружились в безумном хороводе, появлялись все новые и новые, невиданные животные, воздух опьянял ароматом листвы и возносил на небеса, летящие над освещенными солнцем кронами деревьев. Не прошло и минуты, как вошел в этот лес, а уже был затянут в волшебный мир - пение птиц, подобного которому нигде ты не услышишь, река света, разливающегося вокруг, она звенит и переливается, она наполняет теплом, и ты теряешь голову, как начинается то самое, чего не ожидал - вся палитра мелькает перед взором, порхает, прыгает, стрекочет и насвистывает, но одного цвета больше всего - зеленый поглощает пространство, освещает самые дальние уголки души и она начинает петь вместе со всеми и кружиться, летать и играть с каждым деревом и зверем, что поют для нее... Хау и Уэйкман пестрят на палитре, Сквайр и Бруфорд выписывают невиданной красоты картины, все сливается в одно бурное течение, что уносит вдаль, в небо над сказочными долинами и лесами, летней бабочкой порхают неуемные клавиши, водопадом эмоций низвергается поток гитарного откровения, окрыляют и приводят в движение ритмические заигрывания. На мгновение все зависает в воздухе, и хор неземных голосов восклицает, возвещая свое явление, создание новой сладкой сказки. Полет сновидения устремляется к реке, в охлаждающий поток, и бурлящая фантазия успокаивается, отдыхает и ныряет в течение мягких нот, затем всплывает и начинает мягко рассекать воду, отдавшись воле светлой реки. Голос Андерсона открывает взгляду горизонт, голоса его друзей-волшебников наслаждают воздух, а их музыка создает все, что видно вокруг. Сквайр держит причудливого зверя на воде, не давая ему утонуть, забавно приплясывает Бруфорд, и понимаешь, что таких танцев не увидишь нигде больше, кроме как здесь, брызгается отраженным в реке солнцем Хау - и нет, казалось бы, ничего прекраснее. Но река уходит вглубь странного леса, прохлада и красота всего вокруг обнимают, Уэйкман впадает в сладкую дрему и усыпляет своими ясными клавишами. Остальные четверо, сквозь сон впитывая дух чудес, тихо поют, излучая магию вокруг себя, и весь этот мир замирает и слышит волшебство. Как вдруг они видят нечто такое, что теряют дар речи - что-то огромное и необъятное, словно пропасть открылась рядом. Только орган может рассказать об этой ширине, и он грохочет под пальцами пианиста так, что содрогаются нечистые духи и бегут сломя голову из этих священных мест. Еще немного, и видение растворяется, возвратив друзей в явь - они срываются в стремительный полет, набирая высоту с каждым ударом Бруфорда, и вся долина вновь открывается перед взором. С невиданных высот отпускают птицу в свободное падение творцы, и в невесомости бьется в продолжительном оргазме синтезатор Уэйкмана, и лишь вновь ударившая волна реки охлаждает их пыл. Солнце выглядывает из-за облака, снова освещая своим неземным сиянием волшебные места, а сказочники поют удивительной красоты мелодии так, что все звери и птицы замирают во внимании и восторге. Трижды встает и ложится Андерсон, и лишь видно Мечту, что уплывает вдаль по бесконечной реке блаженства в мире фантазии...

На пару мгновений мечтатель оказывается в материальном мире. Он встает и переворачивает пластинку, которую двадцать минут назад достал из конверта с зелено-черной картинкой, чтобы войти в другие двери, что она может открыть. Он снова уходит в самые свои приятные мечты, далекие и неизведанные миры ждут его явления.

Тихие голоса, флажолетные аккорды и медленная, повторяющаяся последовательность нот на акустической гитаре навевают философскую грусть... но музыканты обманывают тебя - прекрасная "И ты, и я" - такая же ясная, пронизанная всепоглощающим светом музыка, как и сказка с первой стороны пластинки. Сладкие, наполняющие теплом душу гитара Хау и голос Андерсона, похожие на детскую улыбку синтезаторные изыски, и во всей палитре замечаешь и капли басовых звуков, и высокий перезвон треугольников. Мелодия срывается в совсем другую тему, после чего наступает затмение - вокруг все меркнет, в центре пространства звуков остается Уэйкман, чьи клавиши рождают безграничную силу атмосферы. С первого штурма он сносит один рубеж сознания, после чего начинает второй - океан эмоций разливается во всех направлениях, опьяняя все вокруг, наркотической негой разносясь по душе, и ангельские голоса доносятся из далеких безграничных просторов, воздух над океаном наполнен чудесами, что кроются в каждом уголке той комнаты, откуда весь этот мир создает квинтет творцов. Все прекращается. Реприза в композиции, вновь акустическое вступление выходит в похожую тему, только на этот раз все другое. Новое, освященное чем-то прекрасным, и каждый музыкант мыслит по-другому - новые слова говорят инструменты Уэйкмана и Сквайра, гитара заигрывает с ними и новые переливы расходятся кругами. Последние лучи ведут к финалу этой удивительной десятиминутной пьесы, все стихает. Впереди остается последняя дверь.

Сибирское Хатру - это непохожий на то, что было до этого, завернутый коктейль. Она быстрее, энергичнее, основные темы высечены из твердых материалов, однако временами они перемежаются далеким, потусторонним зовом откуда-то издалека, иногда слышатся мысли о Сердце Рассвета, где музыканты были годом раньше. Этот мир большей частью создается инструменталистами - в особенности Хау и Уэйкманом, особенно впечатляет красочный перелив кларнета и лэп-стила есть в средней части. Пятеро волшебников сплетают вновь ясные и лучистые звуки в цельный поток, завершая одно из главных своих достижений, подарив возможность побывать близко к пределу человеческой фантазии, обойти самые светлые равнины сознания и играя на струнах счастья. Там творились чудеса, там воздух опьянял и возносил на небеса, а свет поглощал пространство...

Lightrider   9 июн 2008

Наверное, глупее всего было бы начинать рецензию с повествования о том, кто такие Led Zeppelin и какова была их предыстория. Группа сия настолько популярна среди любителей рока, что угнаться за ней никому уже не представляется возможным. Дирижабль уверенно возглавляет "божественную триаду" хард-рока, и на то есть не одна причина: они смешали в себе отнюдь не простую структуру композиций, западающие в душу с первого раза мелодии, не утяжеленный излишне саунд, как у Black Sabbath, более интересные и развернутые, философские и чистые творения, благодаря которым они превосходят Deep Purple, но самое главное - мастерство инструменталистов, которому нет предела. В "Свинцовом" есть лишь одно сомнительное звено - вокалист Плант, частенько слишком усердствующий в своих "извращениях", но Пэйдж, Джонс и Бонзо сомнения в своем величии не вызывают. Именно на материале этой троицы построен первый альбом, как многим тогда казалось, нелогичной группы, но это для многих сырое и неотточенное чудо для меня является их самой любмой работой. Здесь присутствуют две развернутые суперкомпозиции со сложной структурой, два отменных исполнения блюзовых вещей Уилли Диксона, два бесспорных короткометражных хита, которые среди своих "сородичей" по простоте и то явно выделяются в лучшую сторону, и красивейшая баллада, исполненная на высоком уровне.

Good Times Bad Times
Мы нажимаем play и слышим первые удары альбома: "там-дам..."...затишье..."там-дам..."...снова затишье, но Бонзо хорошо слышен, все повторяется снова и начинается "Good Times Bad Times" c навороченного барабанного эквилибризма Бонзо. Через два десятка лет так играть, только на больших скоростях, будет Ломбардо - ни одного простого перехода, каждый раз новая сбивка - и барабанщик не теряется, а порой даже затмевает своих товарищей. Это и отличает выдающегося драмера от простого. Что касается песни, то она словно из кусков сшита, но ровно, безупречно, волны пэйджевской гитары ненавязчиво и приятно следуют за хорошим вокальным исполнением, тема меняется и после этого следуют соло Пэйджа, которых здесь два, центральное и финальное: яркие, но непохожие - динамичное и тормозящее, целостное и "рваное" (таким же "рваным" будт легендарнейшее соло из пяти кусков в Whole Lotta Love). В целом, композиция маленькая и хитовая, но совсем не простая, в отличие от монотонных "Communication Breakdown" и "Immigrant Song". [9/10]*

Babe I'm Gonna Leave You
Забойность продолжалась недолго, Дирижабли быстро перешли в основное настроение альбома, размеренное и филисофское. Открывает троицу бриллиантовых шестиминуток, идущих друг за другом, баллада, невероятно красиво сыгранная Пэйджем, страдательный голос Планта (он уже начинает идти "вразнос") и, словно из пулемета в голову, очереди барабанов и яростно рвущейся акустической гитары уничтожают покой, и тревога не отпускает слушателя. Повторов нет - каждый раз Пэйдж играет новый отрезок, а голос имеет другую интонацию, хоть и все время со стойким чувством тоски. Как апогей начинается яркий "инструментальный припев", где Бонзо в своем любимом стиле налегает на тарелки, а Плант еле слышен за всепоглощающими инструментами. В то время как Led Zeppelin все дальше и дальше захватывают нас в лабиринт своей музыкальной красоты. [9/10]

You Shook Me
Освежающим ветром по приятной прохладе атмосферы несутся ноты из гитары Пэйджа, которая на этот раз стонет по-блюзовому. Да, это блюз, и самый высококлассный, господа! Плант достигает здесь вершины своего вокального сумасшествия - конец фразы "all night loooooooooooong" он вытягивает вместе с затихающей гитарой, а истерика в финале, опять же, в перекличке с Пэйджем, мягко говоря, обращает на себя внимание. Но наибольшую ценность здесь представляет центральная инструментальная часть, начинающаяся с клавишной импровизации, спокойной, ненавязчивой и очень красивой, которая отдает инициативу губной гармошке, с большей силой колеблющей воздух и придающей песне истинно блюзовый шарм. В свою очередь она сменяется красивейшим атмосферным соло Пэйджа, в которм хочется раствориться - одна из лучших его студийных импровизаций. Позади этого чемпионского триатлона не теряется Бонзо - он, как всегда, оригинален и непрост.
Бесспорно, нас уже вовсю разогрели, чтобы перейти к первой из двух кульминаций альбома. [9/10]

Dazed And Confused
Размеренный пульс баса по нисходящей настраивает на что-то жутковатое и величественное в центре лабиринта, в который мы забираемся, с гитары срываются освежающие капли нот, и тут воздух разрывает истошный крик Планта. Он поет все о том же - неудовлетворен мальчик - зато как обыгрывают ситуацию музыканты! Здесь снова "припевом" являются не слова, а музыка - нисходящие четыре ноты, затем другие - на несколько тонов ниже в той же последовательности - тема продолжается к концу второй минуты, пока не появляются более энергичные и внушительные удары с восходящим риффом**, которые должны окончательно разбудить слушателя перед главным действом.
На минуту все замирает в психоделической напряженной паузе, тревожно украшенной очередной перекличкой Пэйджа-Планта, и в середине четвертой минуты начинается...ОНО. НЕЧТО. ЧТО-ТО. Они выпускают настоящего зверя, и ты чувствуешь, как он рвет тебя на кусочки! Бонзо лупит по тарелкам, Джонс играет одну и ту же, но при этом поистине гениальную басовую последовательность, а Пэйдж...охватывает вселенную своей гитарой, делает что-то невозможно, раздирает все вокруг себя сумасшедшим соло, а Плант просто погребен этой инструментальной лавиной. Но всему есть конец, и он начинается с агрессивными битами Бонзо, в конце перетекающими в поверхностное драм-соло, и мы возвращается к основной теме. Теперь нам уже не остыть, а композиция завершается по инерции и есть жуткое желание, чтобы Дирижабли продолжали в том же ключе, но они намеренно сбавляют темп. Фантастическая первая половина завершена. [10/10]

Your Time Is Gonna Come
Совсем неожиданно встречает нас органное соло, красивое и всеобъемлющее. Теперь мы слышим Джонса с другой стороны, клавишной. Через некоторое время эта река утихает и остается лишь ручеек, впадающий в начало милой песни. Это еще не "Thank You", но что-то подобное уже слышно. Неплохая передышка, которая продолжается в виде загадочной импровизации Пэйджа. [7/10]

Black Mountain Side
Туманная болотистая местность под горой, в которой чувствуешь себя лягушкой в своем родном доме, где тебе лучше всего на свете. Но для каждого эта приятная своеобразная вещь вызывает свои ассоциации. Пэйдж сделал красиво, но не в тему альбома вовсе. К сожалению, это здесь не вяжется. [6/10]

Communication Breakdown
После лирического отступления в виде двух милых композиций Дирижабль возвращается к своему полету и выдает динамо-машину с мощнейшим риффом, легкой и непринужденной игрой ритм-секции, покрикиваниями Планта, вполне в тему и неизысканным соло. Самая простецкая, но при этом самая драйвовая вещь на альбоме - а куда без этого в классическом хард-роке? Никаких претензий. [7/10]

I Can't Quit You Baby
Led Zeppelin вновь меняют тему и возвращаются к Уилли Диксону, чтобы вновь блестяще исполнить его вещь. Эта композиция не такая атмосферная, как "You Shook Me", если та ощущалась как какое-то широкое пространство с безграничным небосклоном, то эта скорее из помещения, маленького тихого клуба с ограниченным числом слушателей. Композиция прежде всего примечательна ненавязчивым соло Пэйджа с отменной работой ритм-секции. Она медленно перетекает в следующую - снова перед монстроподобным сильным творением был блюз - вторая часть альбома повторяет первую на другом уровне. [8/10]

How Many More Times
Вторая кульминация, как и первая, начинается с басового перебора, но более энергичного, как и вся последующая вещь. Рифф типично Пэйджевский - яркий и очень непростой. Песня набирает обороты, чтобы вновь затянуть нас в лабиринт слаженной импровизации: сначала она срывается в перекличку сбивок Бонзо и разрывающих воздух фирменных "кусков соло" Пэйджа, снова очень атмосферных, затем все затихает, и мы слышим только спокойное полотно и тихие крики Планта, но через определенное время ритм меняется, голос становится громче отрывистее, и на передний план выходит гитарно-барабанный дуэт, в конце концов вместе с Плантом стирающий все вокруг себя, лишь голос ненадолго запаздывает, чтобы влиться в поток основной темы, плавным, уверенным маршем завершающей композицию и альбом.
В этой вещи Дирижабли показали себя с прогрессивной стороны, также, как и в "Dazed & Confused", и очень жаль, что практика подобных вещей у них в будущем не прижилась. [10/10]


И вновь я убеждаюсь в том, что дебютник Led Zeppelin для меня вне всякого сомнения их лучший альбом. Здесь есть как минимум четыре абсолютно уникальные вещи, из которых, правда, только две принадлежат самим исполнителям - но заслуг альбома как целостной единицы это не умаляет ничуть. 1969-й год, когда многие птахи только вылуплялись из яиц, сильный птенец Yardbirds уже вовсю летел над музыкальными просторами, возвещая новую эру - эру хард-рока.

Lightrider  21 ноя 2007

Не думаю, что меня сильно осудят, если я немного разочарую читающих эту рецензию: пишется она отнюдь не на альбом, а на заглавную с него композицию. Впрочем, она стоит того, чтобы написать о ней отдельно - подобных жемчужин не видывал больше свет прог-рока, и я преклоняюсь перед величием Таркуса, генальностью мелодий и переходов, монументальностью без излишнего пафоса, Эмерсоном, Лэйком и Палмером во всей их красе. "Таркус" - зверь уникальный среди своих сотоварищей - он кристально чист своим звучанием, как и все, что выходило из-под пера Трио в начале 70-х, в нем нет ничего лишнего и все, что есть - безупречно. Но одной безупречности для великой композиции все равно мало, и он не пренебрегает этой особенностью, содержа в себе моменты, от которых кто-то заплачет, кто-то захочет улететь в небеса, кто-то будет сходить с ума от удовольствия, незабываемые моменты, которые музыканты способны подарить слушателю только благодаря вмешательству Высших сил, которые человек понять не способен. Вот в чем красота Таркуса, уникального и неземного.

Двадцать с небольшим минут фантастического полета музыкальной мысли начинаются с атмосферного хора, который взрывается и странный танк вылупляется из яйца, начиная свое существование - Эмерсон использует "хаммонд" чисто и красиво, вписываясь в периодически сбивающийся и рисующий собственную картину ритм Палмера - затем орган взмывает ввысь вместе со взлетевшей птицей "муга", едва не дотягивающейся до небес...гонг останавливает полет и продолжается движение, все более сбито и скорее обещающее что-то новое впереди - "хаммонд" беснуется под пальцами Эмерсона, въезжая на "Stones of Years".
Остается лишь ненадолго одинокий бас - он здесь как небесное русло для неземной реки голоса Лэйка, сводящего с ума:

Has the dawn ever seen your eyes?
Have the days made you so unwise, realize you are?
Had you talked to the winds of time?
Then you'd know how the waters rhyme, taste of wine,
How can you know where you've been
In time? You'll see the sign and realize your sin...

"Камни Лет", обтекаемые этой рекой, сладко дремлют и не ждут перемен - они спокойны и прекрасны и не размышляют, в каком моменте времени они находятся. Сладкий хор голосов вновь возвышается до небес и растворяется в тумане, из которого вновь выезжает наш герой, движимый Эмерсоном и его небыстрой, вальяжной импровизацией, разгорающейся неожиданно и становящейся даже агрессивной - пока Лэйк не смывает ее своим чистым туманом снова - но на этот раз и голос расширяется и, кажется, объемлет все пространство, пока не сметается лавиной "Иконоборца". Яростный, как цунами, каскад клавишной какофонии также похож на летнюю грозу, страшную и смывающую все на своем пути, но непродолжительную по времени, и солнце снова сияет голосом Лэйка, отдавая весь объем новой музыкальной теме с "механическим" звучанием клавиш. Ненадолго - снова "хаммонд" сплетается в странные клочки, разгораясь с маслом ударных в большой костер, из которого впервые возникает соло-гитара с хардовым звучанием - в общей картине довольно заурядное соло становится настоящей изюминкой композиции, но по законам жанра, не балует длительностью, стремительно возвращаясь к основной теме "Mass". Паук в своей сети, Таркус идет на подвиги, и начинается битва с Мантикорой - сумасшедшая часть, так присущая Эмерсону, и здесь выполненная блестяще. Рывками со сбитым маршем ударных "хаммонд" описывает историю битвы, и к ее завершению Палмер что есть силы лупит по барабанам, когда торжественный выход клавиш возвещает о великом событии и открывает нашему взору "Battlefield".

Безграничное поле рисуется и появившейся вновь соло-гитарой, и звук снова становится атмосферно-широким, из которого божественным голосом Лэйка раздается:

Clear the battlefield and let me see all the profit from our victory
You talk of freedom, starving children fall, are you deaf when you hear the season's call?
Were you there to watch the earth be scorched, did you stand beside the spectral torch?
Know the leaves of sorrow turned their face scattered on the ashes of disgrace...

Вот тогда и начинает сводить с ума не подвластная земному разуму сила - безумная красота, созданная в полотне Эмерсона и Палмера Грегом Лэйком. Чистое небо разрывается реверсивным следом от гитары, которая окончательно лишает рассудка - космос накрывает тебя с головой, и уже непонятно, где ты - под небом на восходящих потоках взлетаешь, среди крон деревьев и рассеянных лучей затерян, в морской глубине среди серебристой ленты косяка рыб или на поверхность дельфинами поднят, чтобы осознать свою ничтожность в бесконечной стихии... Голос Лэйка снова накрывает небом, а затем лишь последние капли клавиш напоминают про только что происходившее музыкальное безумие.

Тихий звук "хаммонда" предвещает марш "Акватаркуса" - нового воплощения нашего героя, бездушного и идущего по своей колее независимо ни от чего - военный марш барабанов отражает это вместе с неживым клавишным "кваканьем" - он исчезает вдаль, оставляя за собой разрушения и размышления, вечно вращавшиеся в умах людей начала семидесятых: зачем война? Но удар гонга возвещает о том, что он вернется к нам и снова покажет свою силу - вновь повторяется путь "Eruption", на этот раз оканчивающийся массивным звуковым громом, растворяющимся в безграничной атмосфере - вечной силе Эмерсона, Лэйка и Палмера.

Lightrider  21 ноя 2007

Emerson, Lake & Palmer (именно так, а не в упрощенном слишком ленивыми журналистами до трех букв варианте) - одна из немногих групп, к творчеству которой я отношусь с определенным фанатизмом. Так вышло, что найдя то, что искал в музыке, в прогрессивном роке, я нашел звучание некоторых групп особенно близким моему уху и сердцу, но эта грандиозная троица, звучавшая как окрестр, вполне удивила. Даже уже будучи много наслышанным о них, уже зная, что из себя представляют King Crimson, Yes и Genesis, и некстати уже растеряв зародившуюся было особенную любовь к клавишным, я все равно был удивлен, причем неоднозначно: глядя на обложку дебютного альбома, я ждал той кристалльной музыкальной чистоты, идеального, как речная вода, звука, который создали вокал Лэйка и ударные Палмера, но такое непривычное обилие клавишных, все собой затмевавших, не очень обрадовало. После первой попытки "въехать" в дебютник диск был поставлен на полку, но ненадолго - на месяц. Всецело отдавшись в феврале сокровищнице "Fragile", к началу марта я стал замечать, что зверское вступление к "Barbarian" все чаще занимает мои мысли, а мелодии из "Take a Pebble" почти не покидают чистую часть головы - и я уже не мог противостоять влечению. Чистый воздух снежного марта прекрасно гармонировал со спокойными пассажами, а невероятный сплав рока и классической музыки наводил на мысли о том, что я слушаю что-то истинно авангардное - впервые со времен знакомства с дебютником Флойд у меня было такое стойкое ощущение.
Окунувшись в чистое озеро первого альбома Emerson, Lake & Palmer, мне даже тяжело было вернуться к менее четкому саунду их художественных коллег, и однажды услышав эту экзотическую группу, я уже не могу оторваться от их прекрасных, и частенько своеобразных мелодий. Пять сильнейших творений, увенчанных легчайшей наивной балладой, сложенных в единый монумент, заслуживают того, чтобы написать о них отдельно; именно с них я начал знакомство с триадой безумных прогрессивщиков, не чуждых популярности и, уже зная их классические работы, оцениваю их первое творение как самое удачное.

Что это? Хэви-метал? Нет, это Грег Лэйк выдает своим fuzzом что-то адское - неплохое начало для творчества первой супергруппы. Перегруженная гитара отдает инициативу агрессивным клавишам Эмерсона - наверное, нигде они больше не звучат так злобно, меняя ритм и поток нот, но оставаясь в одной тональности, утяжеленные виртуозной игрой Палмера, уступая на секунды место мощнейшему голововколачивающему басу Лэйка, возрождаясь новой волной - варвар еще не пришел, он только грозит своей силой, помахав в последний раз оружием - перегрузом Лэйка... Из тишины растут энергичные раскаты клавиш, то спокойно, то вскрикивая, извиваясь, ускоряясь и доходя до безумия, последним ударом открывая путь варвару, который уже не знает пощады. Главная тема набирает обороты, и в последней минуте клавиши сходят с ума окончательно, отдаваясь бешенной страсти, но они отходят на второй план, потому что Карл Палмер выдает свою самую зверскую партию на барабанах, сметая все на своем пути, проезжаясь медью по слушателю и введя его в жуткий экстаз...

И после зубодробления, музыканты-гении дарят тихую, спокойную мелодию, сыгранную загадочным образом - на концерте видно, что Эмерсон проводит по струнам своего инструмента, создавая эффект ксилофона - но это не просто отдых после взрыва, как можно было бы подумать. Это нечто гораздо большее, в чем можно убедиться, уже взглянув на длительность композиции. Здесь не будет надувательства, как в кримзоновском "Moonchild" - почти каждая секунда импровизаций захватывает дух и не дает перевести дыхания, одна из лучших композиций трио продолжается чистейшим, как ручей, непревзойденным вокалом Лэйка, прекрасные потоки клавиш создают атмосферу приятного спокойствия, нежно касаясь слуха, и из этого озера вытекают в реку первой, легкой импровизации, которую уже невозможно описать словами - только слушать, слушать и слышать... И вдруг все тихо, снова псевдоксилофон и вдруг - гитара.

Настолько тихая, что невольно делаешь звук громче и отчетливо слышишь ласковые всплески воды, после чего еще более неожиданно какое-то разухабистое бренчание, в которое ушел музыкант. Но река не задержалась и течет дальше, причем все с большей силой и переливаясь все большими цветами - клавиши уже не одиноки в оригинальности: держа основной поток, они дают влиться в него и богатым сбивкам Палмера, прекрасным косяком рыб плывущим по этой речке, блестя и извиваясь. Не остает и бас Лэйка, берегами удерживая реку от разливания. Не устоять перед этим волшебством, но река вновь впадает в большое озеро, играющее в лучах голоса Лэйка (как же подходит ему фамилия!) Несколько раз окунувшись туда и совсем очистившись, словно после исповеди, мы идем дальше по холмам Эмерсонлэйкэнпалмерии,

Незаметно попадая на "Острие Ножа". Да, после полуклассической-полуджазовой имровизации хорошо звучит истинно роковая вещь, тем не менее, с заимствованной темой. Пульс куплета держит бас, раз за разом отпускающий в разнос клавиши, после второй части уходящие в атмосферное соло с воздушным голосом, парящим сверху. Второе соло уже отдает блюзом, как вдруг уступает более мелодичному отрезку, а затем и вовсе отдаваясь в яростные врата вокала - впервые он так звучит - и композиция возвращается к основной теме, тормозит и исчезает в глубину неизвестности. Первая половина альбома позади.

Мысленно (а кто-то и по-настоящему) перевернувший пластинку слушатель охвачен непонятным чувством: только ли что слышал он неплохой хард-рок, а теперь содрогается от торжественных звуков органа? Да, Эмерсон создал трилогию убийственных клавишных картин, на которых изображены три мойры, плетущие судьбу каждого из нас*. Устрашающе-объемный орган прерывается мягкими переливами нот, чтобы снова громыхнуть что есть силы, и мягко перейти в легкую игру на фортепиано, в которой по-прежнему чувствуется присущая Садисту-Органисту грандиозность и серьезность - здесь он разъезжается вовсю - это уже не полуджаз образца "Take a Pebble", а полноценная классическая вещь. Вторая часть медленно утихает, и снова раздаются зловещие раскаты органа, открывающие дверь в психопатическую третью часть, которую с первых раз, честно говоря, я до конца еле выдерживал. "Athropos" - это уже Эмерсон во всей его красе: с использованием богатства клавишных где надо и где не надо. Three Fates является той самой частью дебютника, которая придает альбому торжественную напыщенность, которую так любило трио, позиционируя себя как любителей классики.

Последний взрыв, и мы переходим в следующую комнату звуков: здесь жужжащий бас Лэйка ведет вступления, которое раскрывается в механический танк, этакий предтеча Таркуса, то ли отец, то ли старший брат, но не суть, главное, что первые две минуты - по большому счету пролог перед главной частью композиции - двухминутным драм-соло Палмера. Здесь молодой виртуознейший барабанщик показывает все свое мастерство, внушительно и топчась на месте. Такое соло - последний крепкий кирпич в здании альбома и прекрасное решение. Затем следует завершающая часть, которая так же, как и в "Three Fates" довольно затянута, только слаженная работа музыкантов не оставляет сомнений в качестве игры.

"Lucky Man", простая и наивная во всем - названии, тексте и музыке, тем не менее, потрясающе вписывается в альбом в качестве эпилога, очень красивого и хватающего за душу. Вокал Лэйка бесподобен, как и игра Палмера; соло снова очень простое - а любое другое здесь было бы неуместно - и последние два куплета, неминуемо ведущие к гибели основного героя и его оплакиванию путем совершенно дикой импровизации на "муге", впервые появившемся на альбоме. Этими завываниями и завершается пластинка, частично оставив в недоумении, частично заставляя вспомнить каждый невероятный выкрутас троицы монстров - в общем, дебютник многие вместе со мной назовут самым сильным их альбомом, притом самым пафосным и близким к классике больше, чем последующие работы.

Закономерным стало то, что первая же работа первой супергруппы стала успешной в кругу ценителей прогрессивной музыки.

--------------------------------------------
*Согласно древнегреческой мифологии.

Lightrider  21 ноя 2007

1970-й год - время создания многих шедевров рока, один из ряда самых урожайных на легендарные альбомы годов. Вполне логичным было то, что мало кто заметил выход второго альбома малоизвестной группы Genesis, чей дебютный релиз был провальным. Не думали и о том, что британская пятерка, подобно своим музыкальным братьям из Yes, взяла марафонский старт и раскочегарится вовсю тогда, когда многие уже выдохнутся. Однако первые йесовские альбомы были встречены публикой более чем тепло, в то время как Genesis не пользовались и такой популярностью. "From Genesis To Revelation" действительно прогрессивными идеями не блистал, зато "Trespass" перевернул все в пользу группы. Здесь уже не услышит меломан "песен" - только первоклассные рок-композиции, инструментально-эмоциональным шквалом обрушивающиеся на ошеломленного (1970-й год!) любителя музыки. "Trespass" стал прорывом и первым в ряду дженезисовских жемчужин, которых после него будет еще минимум пять. Я считаю этот альбом самым недооцененным в творчестве группы, поэтому решил обратить на него свой рецензистский взор.

Genesis - это прежде всего сладкие клавиши Бэнкса и экзотический вокал Гэбриела. Загадочный голос, восклицающий "Looking for someone, I guess I'm doing that...", к которому непросто с первого раза привыкнуть, уносит нас в дебри витиеватых мелодий, созданных Бэнксом и приправленных почти хардовой гитарой Филлипса. Едва развернувшееся полотно растворяется, уступая место Гэбриелу и прекрасным переливам клавиш, и новый взрыв мелодии со словами "in peaceful shades of green" предваряется удивительно красивым гитарным аккордом. Перед вторым куплетом, музыкально повторяющим первый, дается маленькая атмосферная передышка, столь характерная для "Trespass". Куплет перетекает в легкий клавишный пассаж, вдруг срывающийся в энергичный марш и соло Бэнкса, снова с добавками от Филлипса, после чего происходит вовсе что-то космическое - на мгновение появляется сказочная флейта, создающая спокойную размеренность, переходящую в новый прекрасный проигрыш с солирующими гитарой и клавишами - но и он не держится долго - голос Гэбриела мостиком ведет нас к торжественному долгому финалу: "Leave me, leave me, all that I have I will give". Простые клавиши, флейта и гитара - триада прекрасной артели искусств - сменяют друг друга, заплетаясь в лабиринт удивительной мелодии, как и все неожиданное в этой композиции, резко заканчивающейся.

После такого сильного старта еще более удивляет "Белая Гора", где сражаются Волк и Лиса, обагрив ее кровью войны. Тихо и печально вступает гитара, начиная грустную и очень красивую балладу. Эта мелодия тронет за душу своей прекрасной простотой наряду со страдающим голосом Гэбриела. Вступают клавиши, и снова после "громкого" куплета следует медленный тихий переход к следующему, где нас вновь встречает флейта. Проникаешь в сказку о Белой Горе и на ее тропинки, где вот-вот совершится нечто страшное, и второй "путь наверх", к развязке, на этот раз, еще более таинственный, но мы слышим последний куплет, и уже ничего не вернуть - что свершилось, то свершилось, но и здесь Genesis сделали так, что мурашки по коже побежали в несколько раз сильнее, добавив музыкальный эпилог, где печальный свист словно зовет туда, в их сказку, чтобы почувствовать это самому.

Минорная "Белая Гора" уступает место солнечным и светлым "Видениям Ангелов", которые начинаются с простой мелодии Бэнкса и на секунду взрываются инструментальным рассветом. Гэбриел уже снова поет под гитару и нарастающие клавиши. Сладкий припев с каждым разом становится все ярче, и к четвертой минуте группа переходит к медленному инструментальному маршу, где отлично себя показывает Мэйхью. Вторая половинка композиции повторяет первую, и мы снова можем наслаждаться прекрасным водопадом мелодики, к финалу раскрывающейся, как цветок - к клавишным добавляется безтекстовая вокальная партия.

Вторая половина альбома, содержащая две наиболее интересные вещи с точки зрения прог-рока, начинается с одной из них. "Stagnation", снова выполненная в мажоре, начинается с тихих звуков гитары и пения ангельских голосов, вкрадчивого вокала Гэбриела и отошедших на второй план клавишных - размеренный ход тут же прерывается перестуком барабанов, но снова утихает. Клавиши и гитара, рисующие сказочно-космические картины, не выпускают нас из своей прекрасной сети. Вскоре краски становятся ярче, мелодия громче и рисунок взрывается морем цветов, чтобы затем вновь отдать пространство Гэбриелу, выдающему здесь, пожалуй, наиболее красивую партию на альбоме.

Wait...there still is time for washing in the pool, wash away the past
Moon, my long last friend, is smiling from above, smile away my tears
Come, we'll walk the pass to take us to my home, keep outside the line
The ice cold knife is gone to decorate the dead so high...

Голос становится каким-то подводным...
И музыка берет свое, медленно, но верно: основная тема и громкие восклицания: "I, I, I, I, I sit I wanna sit down!", но и они не остаются надолго, переходя в тихо возрастающую финальную тему...
Then let us drink...then let us stay...then let us go!

"Dusk", маленькая четырехминутная зарисовка, не остается незамеченной. Здесь отсутствует ритм-секция - голос Гэбриела и бэк-вокал за гитарой плетут песню спокойно и красиво. Разорвавшая размеренность флейта!..и снова все тихо и ласково.

"The Knife (To Those Who Trespass Against Us)" - уникальная вещь в творчестве Genesis, хард-проговая композиция с убийственным соло Энтони Филлипса, исключительно любимая фанатами группы. Начинается она энергично, впереди клавиши и вокал - два куплета уходят в первое гитарное соло, прерывающееся быстрым пассажем основной темы на клавишах, и через некоторое время все затихает... Только басовый пульс и едва пробивающиеся ростки нот на клавишах, гитаре, загадочная флейта, тревожно открывающая дверь в бездну...
Голоса блюстителей закона заставляют поежиться и ждать чего-то взрывного, и едва мы слышим: "Ok man, fire over their heads!", как раздаются очереди и истошный визг, и в безумный аттракцион срывается гитара Филлипса, рисующая с каждым разом все более широкий круг на палитре, расходящейся вширь и всеобъемлющей, она рычит, стонет, вопит и передает всю ярость Ножа, направленного против тех, кто непрошенно вторгается в их планы. Грозно и внушающе возвращается основная тема, которая голосом Гэбриела возвещает о финале блестящего прорывного альбома Trespass, который любитель прог-рока не может пропустить мимо ушей. "Trespass" - первая ступень в лестнице шедевров музыкальных сказочников из Genesis.

Lightrider  21 ноя 2007

Дебютный альбом американских неугомонных прогрессивщиков, на момент его записи совсем юных и неупорядоченно бурлящих идеями, мне довелось услышать, когда мои музыкальные предпочтения плавали в трэше, дэте и даже блэке, и эта запись прозвучала, словно ясное небо среди грома. Мне стало ясно, что это любовь с первого взслуха. То, что я услышал, не подпадало ни под какие рамки из того, с чем я уже был знаком, и первой мыслью, возникшей в голове, было: "Так вот ты какой, Северный олень прог-метал!" Конечно, позже стало понятно и обидно, что подобных альбомов больше нет, а классический прог-метал звучит совсем по-другому. Тогда еще не распробованный альбом уже сразу был возведен в ранг чего-то священного, и его детальное и активное прослушивание было отложено на теплые безумные ночи звездного летнего неба в деревне. С этим я не прогадал, и антуражность оказалась прекрасной. Музыкальное наполнение альбома, дико быстрое для прог-рока, слишком легкое для прог-метала, состоит словно из сшитых воедино пестрых фрагментов ткани. Таящееся в сокровищнице "When Dream And Day Unite" есть не тяжелый сплав (коий представляют собой последующие работы Театралов), а воздушное лакомство в виде коллажа из совершенно неописуемых по неожиданности ритмических рисунков и отдельных картин (в которых есть все богатство лучших стилей рок-искусства), замысловатой и притом очень-очень легкой работы истинно арт-рокового дуэта Петруччи-Мур, на коем, что понятно, строится львиная доля солирующих партий, и такого же легкого полотна Портного-Мьюнга (звучание баса на альбоме - вообще отдельная история - такого не услышишь больше нигде). Все-таки, классификация стиля записи как арт-н-хэви наиболее удачная. А еще у альбома есть один неоспоримый плюс, который стал едва ли не главной причиной моей сумасшедшей любви к нему - доведенный до своего высшего качества пресловутый "саунд 80-х", образованный атмосферными синтезаторами, действительно присущий только музыке тех времен (за крайне редкими исключениями). При наложении на это звучание новаторского и легкого прогрессива получился коктейль, с которым в моих глазах чрезвычайно сложно спорить другим музыкальным творениям, и "When Dream And Day Unite" становится одним из самых любимых.

Что же предлагает нам американский интернационал? Начало лонгплея полностью соответствует названиям и молодой группы, и, собственно, самого альбома. Завораживающие космические синтезаторы уносят в мир мечтаний, грез и снов, где на палитре рисует сладкий узор гитара (такая же безграничная в звездном небе, как и клавиши), вокруг да около прыгает ритм беснующихся барабанов, в конце концов устаканивающийся в скоростной марш. Поверх него какой-то дикой пляской скачет восточный мотив на клавишах, после чего все срывается в русло куплета...

I can remember when in the unity of our five-day sessions
Not even once did we hear the siren song
What kind of imagination asleep in some lyrical coma
Who's vain futile memory could have been so wrong?

Мы впервые слышим высокий вокал Доминичи, роскошно вписывающийся в полотно этой космической картины, которая теперь выглядит полноценной. Ритм к припеву меняется, а тема становится более тихой и еще более манящей. После второго куплета, со словами "can you show me your gold and your silver, a hero in frozen water" продолжается жесткий пулеметный ход гитары, за которой слышен "потусторонний" голос и снова завораживающие безграничные клавиши, и отступление переходит в скоростное "спотыкающееся" соло Петруччи: мы в первый раз слышим гитариста во всей красе его бурлящей техники. Описать всю красоту композиции невозможно, зато сама она отлично показывает то, что нас ждет впереди на альбоме. С замиранием мы ждем начала следующего номера, космоса или атмосферы, небесной и безграничной музыки. И вступление немного удивляет: "Status Seeker" по своему наполнению, казалось бы, неприлично близок к поп-металу, но то, как он исполнен пятью неземными талантами, делает его лично для меня самой яркой композицией на альбоме. Здесь вспыхивает триумф мелодизма без излишней сложности, но абсолютной "простоты" тоже нет: наивное синтезаторное интро уступает место короткому космическому мазку - едва успев понять, какой прекрасный ход был сделан, мы уже слышим вкрадчивый голос Доминичи

Heart sick at the sight of a Status Seeker
In a sense I'm not beyond reproach

Тихий, но все более расширяющийся в звуковой палитре куплет переходит в неописуемый припев, жемчужину Театрального мелодизма, никогда более в будущем не звучавшего так искренне и естественно. Такое можно было создать только в конце восьмидесятых, когда мир менялся на глазах быстрее, чем когда-либо, и люди, найдя то, чего так долго ждали - свободу - чувствовали что-то не сравнимое ни с чем, и музыкальный саунд был пропитан этим чувством. Но перемены не приходят только с хорошими вестями, и об этом песня:

Nothing is sacred: you draw the bottom line with a dollar sign
Change of opinion at the drop of a dime
Graceless intrusion... Are you sanctified in your judgement of me?
All that I deserve is what you were unable to see

Особо здесь стоит выделить вокал - Доминичи вытворяет в этой песне чудеса, а когда к нему подкрепляется "подпевка", и вовсе создается впечатление, что поют ангелы. Третьим на лонгплее нас ждет инструментал "Ytse Jam" (то есть перевернутое Majesty), где оторвались все четверо инструменталистов. По-настоящему интересна здесь центральная часть, где собственно и разворачивается дикая гонка-эстафета. Старт принимает Мур, его полет пальцев над клавишами показывает нам виртуозность музыканта в наиболее ярком виде. Петруччи не удивляет - он выделывает все, на что способен, и отдает инициативу Мьюнгу - бас впервые вырывается из-под диктата гитары, уходит в полный разнос и выписывает такие кренделя, что диву даешься. Портной не долго, а сколько нужно выдерживает паузу, отстучав по всему, чему можно, и мы обрывками уходим ко второй теме, чтоб потом вернуться в начало и прийти к твердому финалу фантасмагории. "Джем", безусловно, находка альбома, один из неотделимых его основ. Следующая композиция, пятичастная (Observance, Ancient Renewal, Stray Seed, Thorns, Exodus) баллада "Killing Hand", после трех энергичных номеров предлагает философское настроение.

Гитарное вступление сильно напоминает металликовский стиль баллады, особенно "Fade To Black", только звук здесь совсем другой. Основная тема вновь брызгается восьмидесятническим глэмом, во многом из-за синтезаторных изысков. Начало вокальной партии неторопливо и задумчиво, как странник в океане жизни, на какое-то время успокоившемся. Тревога начинается во второй части, лирический герой в страданиях и его плач - гитарные зарисовки. Со словами "is it all over?!" тема ускоряется в быстрый бег, достигающий кульминации в соло Петруччи и Мура, потом все стихает. "Исход" - возвращение к лирической части, вновь мы слышим звездные россыпи Мура, а мечущийся в противоречиях герой узнает свою роль в этом спектакле "...I am the Killing Hand..." и Мьюнг под конец выдает невообразимо красивое соло на своем удивительно звучащем инструменте. Эпопея завершена.

Теперь мы снова окунаемся в космос, подобный тому, что был в "A Fortune in Lies". Яркое название новой композиции не дает промаха: "Light Fuse and Get Away" начинается как вспышка, и первые полторы минуты интригует слушателя разбегающимся в разные стороны фантастическим вступлением. Бег со сбитым ритмом и прекрасная работа инструменталистов. Кевин Мур во всей красе наряжает свое детище. Тем более необычным кажется текстовая часть, на первый раз жутко нескладная, порой дисгармоничная и уж совсем не похожая на интро. Композиция скроена из сменяющих друг друга с калейдоскопической скоростью частиц, к середине же успокаивается и дает ощутить безграничность клавишного океана Мура. Начинается кульминация композиции, и, возможно, всего альбома - Мур стелет на звездное небо шелковое покрывало, выписывая легкое и атмосферное соло, первую из жемчужин композиции. Вторая и основная следует за ней, как вспышка от молнии в сильнейшую грозу, как полная луна в безмятежном небе, как сказочный корабль облака, несущийся по буйным небесным волнам - Петруччи зарисовывает одно из своих лучших соло, разум помутняется и падаешь наверх, в звездную колыбель - словно стихия захватывает тебя и уже не способен здраво мыслить. После такого припев едва ли возвращает на землю, и вспышка завершается. Слушателя ждет отдых.

Отдых представляет собой полупопсовую "Afterlife", в куплетах тем не менее вновь снабженной удивительно красивой атмосферой, а также имеющей милое гитарное соло. "Afterlife" смахивает на "Status Seeker", но несомненно в разы слабее. Нежная передышка продолжается грозой и синтезаторной атакой с какой-то тоскливой окраской. Те, кто устанавливает Солнце, поехали на работу, но пока все затихает в блаженном сверкании звезд на минуту-полторы, гипнотизируя мелодией. Начинается собственно тема. Композиция ни на что из услышанного напрямую непохожа, но на этот раз чувствуется какая-то вторичность. С другой стороны, эпичная текстовая часть говорит о том, что это едва ли не пик альбома, к тому же Петруччи вновь потчует нас отменной вкусноты гитарным соло, удачность которого нельзя не оценить, и композиция остается в памяти как очень неплохая, хоть и с немного преувеличенным пафосом. Эпилог ко всему - "Only A Matter of Time". В основной музыкальной теме вновь нет ничего оригинального, зато функцию "подсластителя" здесь выполняет Мур с клавишами и его виртуознейшей игрой - словно напоследок именно ради доказательства его мастерства стоило писать немного потертую по сравнению с яркими и бурными предшественниками тему. Но финал красив, и чувствуется в конце, что ни один из номеров, как ни крути, не был здесь лишним. Все это части единого полотна с прекрасным названием и соответствующей музыкой, истинном звездном часе Театралов.

Искренне непонятно мне, почему большинство любителей группы этот альбом не любят, а многие вообще хаят почем зря. Честно говоря, именно здесь, в этом пространстве фантазий и далеких плаваний по небесным просторам находишь то, что таится в названии группы: и сны, и мечты, и полную театральность происходящего. Яркий и наивный, легкий и воздушный, ласковый и пестрый, "When Dream and Day Unite" для меня - квинтэссенция множества из того, что я люблю в музыке. К сожалению, подобный шедевр мог родиться только однажды, и для него в моем сердце теперь, безусловно, отведено немалое место. Ничуть не сомневаюсь, что и к концу года он останется для меня самым главным музыкальным открытием-2007.

Lightrider  21 ноя 2007